воскресенье, 6 ноября 2022 г.
вторник, 6 сентября 2022 г.
6 сентября 2022.
Материалы для самостоятельной работы для " к. ФИЯ по "Основа языкознания"
Тема 2. Вопросы языкознания в Древнем мире
План
1. 1.Лингвистические
знания в Древней Индии:
а) Веды, веданги.
б) Грамматика Панини
«Восьмикнижие» ( 3 в. до н.э.).
в) Деятельность Катьяяны.
Вараручи, Бхартхари, их заслуги в разработке лингвистических проблем.
2. 2. Вопросы
языкознания в древнегреческой философии и филологии. А) проблемы языкознания в
философских трактатах.
3. б) вопросы
языкознания в поэтике и логике.
4. в)
александрийские и пергамские грамматисты. Позднейшие греческие грамматисты.
5. 3. Арабское языкознание.
История любой науки, в
том числе и языкознания, складывается из наблюдений над фактами, явлениями,
которые фиксируют определенные знания об объекте этой науки. Этого мнения
придерживаются все специалисты в области истории развития тех или иных наук.
Однако нет единства мнений относительно истории языкознания. В.А. Звегинцев
отмечает, что «обычно становление истории науки о языке относят к началу Х1Х
в., определяя весь предшествующий период как донаучное языкознание». Такая
хронология правильна, если говорить о сравнительно-историческом языкознании, но
она неправильна, если говорить о науке языка в целом» (Звегинцев,
Ист.язык.Х1Х-ХХ в. Ч.1. 1960, С. 5.). Периодизация истории науки как
«донаучный» и «научный» периоды является, как отмечает А.Г. Гюльмагомедов,
некорректной и алогичной.. В основе любого подхода к истории науки лежат
определенные наблюдения человека, общества над объектом знания, причем эти
знания формируются не в один миг- они являются итогом долгих, мучительных, иногда
противоречивых обобщений, а наблюдение -
это один из общенаучных методов.
Большинство ученых предлагают описать историю языкознания в
хронологической последовательности, на оси времени и предлагают следующую
периодизацию истории языкознания: а) древняя наука; б) средневековая наука; в)
наука Нового времени; г) современная наука; д) наука будущего ( Б.А.Ольховников).
Языкознание Древней
Индии. В Древней
Индии памятники литературы – веды (веда- «знание», «священное знание») –
появились раньше 6 века до н.э.. Это
своды ритуальных и религиозных произведений, которые исполнялись жрецами при
совершении торжественных жертвоприношений. Но и сейчас они остаются основанными
священными книгами религии индуизма. Древнейшей из вед является Ригведа –
веда гимнов. По объему равна «Илиаде» и «Одиссее» вместе взятых. Она содержит
1028 лирических произведений, написанных разными стихотворными размерами. Язык
Ригведы- ведийский, входит в лдревнеиндийский язык- санскрит. Это
письменный литературный язык брахма’нов, ученых и поэтов, отличался от
разговорно-народных языков- пракритов. Яджурверда
(веда яджусов»; Яджус – жервенная формула). Самаведа ( веда саманов; саман – особого рода песнопение)и Атхарваведа ( Веда атхарванов; атхарваны 0 особая
категория жрецов, которая вобрала в себя разнообразные магические формулы,
заговоры, заклинания).
Почти все гимны Ригведы
вызывают любопытство своим содержанием, но для лингвистов- филологов интерес
вызывает песня «Познание», посвященная богу Брихаспати, покровителю молитвы В
ней рисуется мифический прототип земных содружеств- содружество древних риши (мудрых
певцов), которые сообща, в согласии сотворили Речь (собственной мыслью, дав затем имена вещам). Приводим отрывок из этой песни:
О Брихаспати, первое начало Речи (возникло),
Когда они пришли в действие, давая имена вещам.
Что было у них
лучшего, незапятнанного,
Что было скрыто в них стало проявленным с помощью
любви.
Когда мудрые мыслью создали Речь,
Просеивая ее, как зерно,- ситом,
Тогда друзья познали содружества.
Их священный
знак нанесен на Речь.
Созданная Речь
оказывается доступна не всем:
Кто-то, глядя, не видит
Речь,
Кто-то, слушая, не слышит
ее.
Кто же ее
не «видит»? Ответ содержится в 6, 9 стихах.:
Кто бросил в беде
друга-единомышленника,
Нет тому права на
Речь.
Тексты этих и других вед
были сочинены начиная со II- I тыс. до н.э., а языковедческие знания
извлекались из них в 1У –У вв до н.э.. Такая дистанция
между во времени между созданием текстов и их исследованием объясняется тем,
что 1У-У в.в до н.э. складывается достаточно большой разрыв между разговорным
языком эпохи или практитами и языком священных ведических гимнов. В
результате такого несоответствия между гимнами и разговорным языком, доходящего
до непонимания текстов гимнов, возникает необходимость с одной стороны,
объяснения, толкования ведических текстов, и, с другой стороны, надо было
сохранять в чистоте язык священных книг, оберегать его от всяких
«посягательств» со стороны практитов.
В этих целях и создаются веданги, т.е.
книги о ведах, которые описывают язык вед с различных сторон. Таким образом,
в основе древнеиндийского языкознания лежат чисто практические цели:
потребности удовлетворить нужды брахманов, жрецов.
Ведангов было четыре: Шикша, Чханда, Нирукта, Вьякарана. Эти книги посвящены различным аспектам вед. В Шикше описываются вопросы фонетики, в Чханде – метрики и стихосложения, Нирукте- лексики и этимологии, Вьякаране –вопросы грамматики. В целях
канонизации санскрита была создана грамматика как наука прикладная,
эмпирическая.
Индийская культурная языковая традиция отличается тем,
что в ней ясно разделены две независимые линии: линия собственно
ведической традиции или санскрита, и линии разных отклонений от вед.
Каждой из этих линий соответствует особая разновидность литературного языка: для
ведической традиции языком является санскрит, для буддийской – язык пали.
Ведическая традиция сохраняет в себе все мифологические представления индийцев,
канонизирует их, сводит в систему и на этой основе устраивает правовые,
имущественные и этические нормативы. Создатели ведических канонов занимались
«редактированием» и упорядочением мифологии, по мере возможности точно следуя
мифологическим источникам. Поэтому содержанием ведической традиции тесно
связано прямо с именами божеств, а тексты сакрализованы и возведены к
божественным источникам.
В этом видна разница между киатайской и индийской культурными
традициями. Мифологические тексты китайцев были отредактированы и
кодифицированы Конфуцием так, что мифологический пантеон ( храм, совокупность
всех богов) был отделен от норм деятельности и поэтому тексты не сакрализованы
и не возводятся к божественным источникам
Связь ведической традиции
с обрядом, который включает в себя музыку, танец и изобразительные средства,
предъявляла особые требования к правильности речи. Речь должна быть правильно
не только в отношении смысла, но и верно в отношении звуковой формы. Если не
соблюсти эту орфоэпическую правильность, но нарушится должная связь между
смежными искусствами, входящими в обряд. Так как текст сакрализован, понятие о
правильности речи в ведической традиции употребляется как синоним сакральности
текста. На этой основе развивается индийская грамматическая традиция.
Наиболее известным
грамматистом Древней Индии был Панини (жил около 4 в. д. н.э. Он автор первой в Индии нормативной
грамматики санскрита и частично ведийского языка. Возникало много вопросов об
авторстве Панини, его предшественниках. Поэтому и в Индии, и в Европе возникла
даже особая отрасль- паниниведение. По наиболее распространенной т.зр, труд Панини
(«Восьмикнижие)» был создан в период от VII до II
в. до н.э.
Индийские и китайские
источники указывают на существование версий индийской грамматики до Панини,
возводя начало грамматических знаний к богу Шиве. «Восьмикнижие» Панини
считается окончательным вариантом грамматического канона, сложившимсяв
результате многократного редактирования и систематизации. Как известно, в
тексте Панини есть упоминания о ряде его предшественников- грамматиках Бхардваджи, Шакатайна, Апишали, Шакальи,
Гаргью и некоторых другихз, Но материалов, подтверждающих эти высказывания,
не сохранилось. После труда Панини индийская традиция занята преимущественно
комментированием Панини и распространением ее на практиты. Лишь в ХVII в. в так называемой Школе грамматика
неограмматистов совершается перестройка трактара Панини, но она по преимуществу
касается порядка расположения правил, а не их содержания. (Амирова и др. и др.
Очерки по истории лингвистики. М.1975., с. 77).
Сам Панини в своем труде
не признает своего авторства, а лишь отмечает, что передает и приводит в
систему знания, которые накоплены до него и содержат сакральный (священный) смысл
В тексте Книга Панин называется
«Восьмикнижие». Она состоит из 8 глав или книг, содержащих 3996 сутр
(стихотворных правил), расположенных без логического порядка, дабы полностью
гарантировать недоступность текста. Текст Панини прозаический. Термины
«Восьмикнижия» и его композиция указывают на то, что текст должен был
заучиваться наизусть) см. более подробно об этом труде у Амировой Т.А. и др. «История языкознания» –
стр.77-90).
Большое место уделяется фонетике. Автор подробно останавливается
на комбинаторных звуковых изменениях, касается вопросов ударения. Более
подробно Панини разбирает морфологические
явления: он выделяет различные классы глагольных корней, типы окончаний
в именном склонении. Понятия корня и суффикса анализируются на основе
парадигмы слова. Панини знакомы понятия нулевой морфемы и внутренней
флексии.
Основная цель грамматики -
установление нормы литературного языка для внедрения в обиход «земных богов» -
брахманов.
Грамматика носит синхронный характер. Это обусловлено
тем, что в период Панини и до него слово рассматривалось как вечное,
неизменное. Этим обусловлено неразличение словоизменения и
словообразования.
Панини впервые дает
образец сравнительного метода ( что дало повод утверждениям, будто Панин-
родоначальник сравнительно-исторического языкознания), сравнивая санскрит и
ведийский язык в области фонетики, морфологии, словообразования и отчасти
синтаксиса. Однако Панини только констатирует факты, различия, но не делает
из этого никаких выводов.
Грамматика Панини
построена от содержания к форме, т.е. для передачи определенного смысла
подбираются соответствующие морфемы и диктуемая коммуникативной задачей
конструкция. Поскольку главная задача грамматики- построение правильного
предложения, поэтому даются сведения : о глагольном управлении, об
эквивалентных глагольных и именных словосочетаниях. Кроме основного текста
«Восьмикнижие» содержит приложение- списки с общими грамматическими свойствами
глаголов и имен.
В течение 2-х тысячелетий
правила Панини были непререкаемым авторитетом
в грамматике классического санскрита.
Метод анализа слова по его морфологической структуре, предложенный
Панини, используется и сегодня ( Вопросы языкознания, 1976, № 3, с.80).
Кроме Панини, в Древней
Индии известны и другие имена языковедов: Катьяяну
( 3 в. до н.э.), Вараручи ( 3 в.
до н.э.), Патанджали ( 2-1 до н.э.), Бхартхари (1 в. до н.э.).
Историки языкознания
отмечают, что Катьяяну и Патанджали разъясняли грамматические формулы Панини.
Вараручи в своем труде «Освещение практитов» описывает современный ему язык,
который восходит к санскриту, сравнивает факты практитов и санскрита, видит
связь фонетики и морфологии.
Определенные заслуги в
древнеиндийском языкознании приписывают философу-языковеду Бхартхари (1
. до н.э). Его основной труд называется «Вакьяпадийя», в котором наибольшее
освещение получают вопросы синтаксиса. Предложение им определяется как
единое неделимое высказывание, выражающее неделимое значение. Слова, по мнению,
Бхартхари, искусственны и ничего не выражают. Но очень важно, что он у слова
выделяет три аспекта: письменная форма, фонологическая структура, номинативная
функция.
Сильной сторонкой
концепции Бхартхари является и то, что он требует обращения к предшествующим
лингвистическим традициям. Эта мысль выражается в поэтической форме: «богиня
знания не дарит своей улыбки тем, кто пренебрегает прошлым».
В работе Бхартхари излагаются
некоторые философские вопросы языка. Он утверждает:
1) Язык- дар божества;
2) Знания связаны со
словом;
3) слово реализуется
через три стадии: провидическую, промежуточную, артикуляционную;
4) речь может быть
правильной и неправильной.
Характеризуя языкознание
Древней Индии историки отмечают успехи грамматистов в разработке вопросов
фонетики, морфологии, лексикографии. Они давали подробную артикуляционную
классификацию звуков и близко подошли к понятию фонемы.
Выделяли 4 части речи:
глагол, имя, частицу, предлог. У имени отмечают 7 падежей, а у глагола находят
настоящее и и прошедшее времена. Лексикография удовлетворяла нужды в чтении и
понимании содержания ведических гимнов; был составлен словарь непонятных в
ведах слов.
2. 2. Вопросы языкознания в древнегреческой философии и филологии
1.Проблемы языкознания в философских
трактатах:
а) происхождение языка;
б) соотношение языка и мышления;
в) учение об этимологии; г) проблемы грамматики.
2. Вопросы языкознания в поэтике и
логике Аристотеля.
3. Александрийские и пергамские
грамматисты.
4. позднейшие греческие грамматисты.
2.2.1. Проблемы языкознания в философских трактатах
а) проблема происхождения языка .
В древнегреческой
филологии период с IV по I в.
До н.э. в целом характеризуется как философский. В философских спорах ученых
Древней Греции затрагивается ряд вопросов, являющихся фундаментальными и для
лингвистики наших дней.
Античные философы
выступали против божественного происхождения языка. Наиболее развернутые
рассуждения по этой теме находим у
Вартрувия. Он писал:
В древнее время люди рождались и жили в лесах,
пещерах, трущобах и поддерживали жизнь, питаясь дикой пищей. И вот тогда в
каком-то месте тесно растущие деревья, качаемые бурями и ветрами, вследствие
взаимного рения ветвей произвели огонь, так что те. Кто были близ этого места,
устрашенные ярким пламенем, разбежались. Потом, успокоившись и подойдя ближе,
они заметили, что теплота от огня очень приятна телу, подбрасывая дрова и
поддерживая ими огонь, они приводили других и, подавая знаки движениями, показывали,
какую получили пользу. Так как на этом сборище людей раздавались различные, производимые дыханием голоса, то
под воздействием ежедневного навыка люди установили слова, какие пришлось, и
затем, обозначая часто употребляемые вещи, начали. Как это получилось
самопроизвольно, говорить, и так создали между собой речь.
Против божественного
происхождения языка выступали Диоген, Тит Лукреций, он утверждал
звукоподражательный характер языка.
Диодор Сицилийский-
древне-греческий историк излагал теорию Демокрита и связывал вопрос о
происхождении языка с происхождением человека
б) проблема соотношения языка и мышления
Проблема соотношения языка и
мышления- это проблема соотношения вещей, понятий, слов В зависимости от того,
как отвечали на вопрос о соотношении между предметами и их названиями, древнегреческие
философы разделились на две группы:
1. фюзеисты,
2. тезеисты.
Фюзеисты ( «по
природе») полагают, что имена от природы, т.к. «первые звуки подражали вещам».
Вот как говорит об этом Лукреций:
В голосе грубость зависит
от грубости телец первичных. А его нежность, напротив, от нежности этих
последних. Фюзеисты были оптимистами. Они говорили, что «…нет такого слова, для
которого нельзя было бы указать определенное происхождение». Этой точки зрения
придерживались Гераклит Эфесский.
«Согласие ощущения вещи с
ощущением звука» стоики считают как бы колыбелью слов. Августин (стоики-
представители Стои – философской школы эпохи эллинизма. Основателем школы считается
Зено из Китиона на Кипре-около 336-
Противники этого
направления- тезеисты считали, что
названия даются по установлению, согласно обычаю, т.к. существует много несоответствий
между вещью и названием. Эти несоответствия заключаются в том, что а)
существует полисемия слов; б) многие понятия имеют несколько названий
(синонимия); одно слово может заменяться другим; многие понятия остаются без
словесного обозначения. Аристотель также придерживался этой точки зрения. Он
читал, что имена становятся символами, когда получают условное значение.
Вот как рассуждает Диоген
из Энеиды:
«Мы же верим тем
философам, которые говорят, что имена назначены вещам путем установления и
обучения для того, чтобы люди имели средства легкого общения друг с другом»
Эпикур: «... и имена
сначала возникли не от установления, но самые природы людей, испытывая особые в
каждом племени впечатления и получая особые восприятия, по особому выдыхали
воздух. Под воздействием каждого их этих впечатлений и восприятий соответственно
разнообразным особенностям местностей и племен. Впоследствии же в каждом
племени сообща установили особые обозначения для того, чтобы взаимосообщение
стало менее двусмысленным и более старым».
Две эти точки зрения пытался
примирить философ-идеалист Платон.
Диалог «Кратил» или «О правилах имен» написан в форме разговора между
сторонниками разных теории о происхождении имен. Кратил – сторонник природной
теории. Гермоген – условной. Сократ выражал т.зр. самого Платона, который не
поддерживает ни ту, ни другую т.зр. Платон считает, что язык может существовать
только в идее, в языке заложена целесообразность, а не произвольная прихоть.
После этого спора разгорелась полемика об аналоги
и аномалии (о взаимоотношениях самих слов).
Аналогисты считали, что существуют закономерности, аналогии, правила. К
ним относится Аристарх Самофракийский. Аномалисты – Кратес Малосский считали,
что правила имеют много исключений, например, в обиходном языке много
отклонений, нет морфологического единообразия. Например: Афины – форма мн. ч.,
но обозначает единичный предмет, сирота – существительное общего рода. Спор
этот представлен в трактате «Латинский язык» Варрона (римский ученый). Сам он занимает уклончивую позицию, стараясь
примирить эти две точки зрения. Спор имел положительный результат – привлек
внимание языковедов к анализу грамматических явлений.
в) Учение об этимологии ( проблема слова)
Эмпирик Секст утверждал,
что три вещи между собой сопряжены: обозначаемое, обозначающее и объект.
Обозначаемое - это тот предмет, заранее существующий, выражаемый звуком;
обозначающее – это звук, например, Дион, а объект – сам Дион.» т. обр., можно
сделать вывод, что стоики различали в слове, кроме звуковой оболочки, и такие
стороны, как денотат и референт.
Другой представитель
стоицизма Диоген Вавилонский в словарном составе языка выделяет пласт варваризмов: «варваризм- это слово
против обычая состоятельных эллинов». Слово, по его мнению, состоит из
элементов. Элементами слова он считает буквы.
Диоген Вавилонский отличал слово от
предложения. «Предложение всегда значаще, слово бывает и не значащим» -
утверждает он.
Древнегреческие ученые
рассматривали вопросы фонетики, хотя
четкой границы между звуком и буквой не было, в этом они уступали древнеииндийцам.
Платон в диалоге говорит о гласных и безгласных звучных (гласные, полугласные,
безгласные)..
В основу классификации кладется
физиологический принцип: элементы раствора рта, место образования, густым и
тонким придыханием».
Аристотель, определяя звук, как не всякий, а
такой, из которого может возникнуть разумное слово, был близок к понятию фонемы. Он говорил, что
и у животных есть неделимые звуки, но они не являются элементами, «не есть
имя».
Аристотель выдвинул и
проблему слога, как сочетания гласного
и согласного.
г) Разработка грамматических проблем.
В диалоге «Кратил» есть попытки классифицировать части речи на логической
основе, выделяя имя и глагол. Глаголом он называл то, что относится к
действиям, а именем – то, что обозначает того, кто совершает эти действия.
Подробно эти вопросы рассматриваются у Аристотеля. (384-322 до н.э.)
Учение о частях речи возникает у Аристотеля в недрах логики и риторики.
Понятия слова еще нет, а части речи выделяютсякак жэлементы предложения(
=речи). Предложение есть сочетание имени и глагола. Глагол отличается тем, что
он имеет время и обладает предикативной функцией. В «Риторике» Аристотель выделяет три части
речи: имя, глагол, союз . Он вводит понятия падежа, имени или глагола (под
которым понимает косвенные формы этих частей речи.
Имена бывают мужского, женского и ср. рода, а
по структуре – сложными и простыми, т.е. они могут состоять из трех, четырех,
многих имен.
В «Поэтике» Аристотель выделяет 8
частей изложения: элемент ( т.е. звук),
слог, союз, член, имя, глагол, падеж и предложение ( связная речь любых
разметов). Предложение Аристотель определяет как составной звук, имеющий
самостоятельное значение, ОТДЕЛЬНЫЕ ЧАСТИ КОТОРОГО ТОЖЕ ИМЕЮТ САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ
ЗНАЧЕНИЕ. ИМЕННО ЭТО ОТЛИЧАЕТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ОТ ДРУГИХ ОБРАЗОВАНИЙ.
Кроме элемента и слога, все части
«изложения» значащие. Имя и глагол имеют самостоятельное значение. Учение
Аристотеля о ч.речи не имеет еще собственно-грамматического значения. Но оно
послужило стимулом для создания грамматики.
Окончательное отделение грамматики от
философии и канонизация восьмичленной системы частей речи связаны с эпохой
эллинизма.
Александрийский период ( Александрийские и пергамские грамматисты).
В рез-те завоеваний Александра
Македонского греч. Культура распространилась на Восточное средиземноморье,
Переднюю Азию и Причерноморье. Особое значение для развития филологии имели
Пергам в малой Азии и Александрия в Египте. Здесь были созданы крупнейшие
хранилища рукописей – Александрийская и Пергамская библиотеки. В Александрийской
библиотеке было собрано около 700 тысяч свиткой \\ томов – большинство
произведений греческой культуры и науки, переводы произведений восточных
литератур. Здесь и работали грамматики. Филологи периода эллинизма занимались
собиранием и изучением рукописей, критикой и филологическим истолкованием
литературных текстов (экзегодой); истолкование всего произведения получило
наименование комментария, а отдельных
его мест- схолии.
Между пергамскими и александрийскими
филологами возникали споры по вопросу аномалии и аналогии. Пергамские филологи
подчеркивали аномалию языка, т.е. несоответствие слова и вещи, а также
грамматических явлений. Александрийские напротив, подчеркивали роль аналогии,
т.е. тенденции к единообразию грамматических форм.
Критерием правильности языка признается
речевой обычай. В связи с этим возникает проблема общего языка. В грамматике
есть правила (аналогии) и исключения ( аномалии).
Крупнейший представитель
александрийской школы – Аристарх Самофракийский (пер.пол. 3 в. до н.э.)-
выделяет 8 ч.речи: имя ( nomen)- склоняемая или падежная часть речи, глагол (verbum)- беспадежная часть речи, имеющая времена, лица и числа; причастие( partucipium) –слово причастное с особенностями глаголов и
имен, у прич. нет лица и наклонений; член
(artikulis)- склоняемая
часть речи, стоящая как впереди, так и позади имен; имеет род, число, падеж и
употребляется для указания на предварительную известность, то, что называется
отнесением; местоимение ( pronomen) -слово, которое, по мнению, Аристарха изменяется по лицам и употребляется
как заменитель вместо имени; предлог (praepositio) –часть речи,
стоящая передвсеми частями речи и в составе слова и в составе предложения.,
наречие (adverbum)- несклоняемая часть речи, высказываема о глаголе или
прибавляемая к глагол; союз (coniuctio)- часть речи, связующая и
упорядочивающая мысль.
Дионисий Фракийский- конец 2 в. до н.э. и Аполлоний
Дискол – вторая пол. 3 века, известный своими работами по синтаксису.
5. Вопросы языкознания в
раннесредневекой арабской лингвистической традиции.
Арабская лингвистическая традиция появилась, когда в
Особенностью арабского языка является
специфическое устройство корня,
состоящего, как правило, из трех согласных звуков. Арабский язык —
флективный: все грамматические изменения слов происходят в результате внутренней
флексии, вставки между согласными различных гласных, что приводит к
определенным изменениям произношения этих согласных.
Арабская письменность — чисто консонантная:
она не содержит гласных букв. Вместо них используются соответствующие
надстрочные и подстрочные знаки.
Изучение арабского языка становится
важнейшим занятием ученых средневекового Востока. Одним из основных стимулов
развития языкознания в Халифате было расхождение между языком Корана- священной книги мусульман — и современными
живыми языками, а также диалектами арабского языка. В Коране и ранней
поэзии,
мнению арабских языковедов, были
представлены чистые, неискаженные конструкции.
По преданию, первые попытки создания
арабской грамматики приписываются халифу Али и его современнику Абул-Асауду.
Известным учеником последнего был Абу-Амр-'Иса—
учитель Ал-Фарахиди и Сибавейхи.
Фундаментальные понятия арабской
грамматической мысли —это достоверные данные и аналогия. Третье, менее важное,
— презумпция непрерывности. Достоверные данные представлены двумя
разновидностями: передаваемые данные (содержащиеся в Коране и в поэзии) и извлекаемые
данные (из речи образцовых говорящих).
«Душой» арабской грамматики является
аналогия. В соответствии с одним из определений «грамматика есть не что
иное, как аналогия, которой нужно всегда следовать». Один из грамматистов
определяет грамматику как «знание аналогичных образцов, извлекаемых из речи
арабов путем индукции. Вся грамматика основывается на аналогии».
Презумпция непрерывности состоит в том, что все единицы,
образцы и правила имеют два измерения — «эмическое», представляющее
их абстрактный аспект, и «этическое»,
конкретное, связанное с вариантностью первых в реальном употреблении. Имеется в
виду, что этические элементы представляют собой экспоненты эмических. Именно
последние должны иметь приоритет при описании. Иными
словами, этические характеристики
являются отклонениями от нормы, представленной эмическими элементами.
Первыми центрами изучения арабского
языка стали города Басра (
Основателями арабского языкознания
принято считать трех выдающихся ученых: араба Аль-Фарахиди, перса Сибавейхи
и византийца Ибн Джинни.
Представитель басрийской школы Халил
Аль-Фарахиди (718— 791) составил первый арабский словарь Книгу Айна. Ученик
Халила Сибавейхи (753—796) создал обширный труд Книга, в котором
обобщены работы всех предшественников и дана система арабского языка в
завершенном виде. Книга подвела итог спорам двух школ, создав наиболее
авторитетный норматив арабского языка и став образцом научного исследования для
последующих поколений арабских языковедов.
Труд Сибавейхи невозможно
переоценить, поскольку явно выраженный флективный характер арабского языка
необычайно осложняет анализ языкового материала и систематизацию языковых фактов.
Грамматические значения в арабском языке
передаются с помощью изменений в звучании слова. Эти изменения
сопровождают каждое деривационное и реляционное преобразование слова. При этом
изменению в звучании подвергается весь фонетический состав слова.
Арабская лингвистика выработала особый метод
грамматического описания языка, разительно отличающийся от методов в других
лингвистических традициях. Все грамматические явления и преобразования
рассматриваются прежде всего с позиции фонетики.
Система языка, представленная с трех
точек зрения, описывается соответственно, в трех частях работы, названия
которых можно интерпретировать как 1) «учение о словоизменении имени и
глагола», 2) «учение о словообразовании и соответствующих фонетических
изменениях», 3) «учение об артикуляции звуков и их позиционных вариантах».
Первая часть Книги посвящена
синтаксису. Главное здесь — анализ предложения в виде разделения его на слова
и приписывания этим словам грамматических функций. При этом особое внимание
уделяется способам маркировки этих функций с помощью флексий у имен и глаголов.
Рассматриваются принципы формирования предложений; типы предложения и способы
его членения; изменения, происходящие в звучании в связи с изменением
синтаксической функции слова; образование форм числа, рода, лица и т.п.;
описание словосочетаний, в которых главное слово — глагол, существительное или
прилагательное, а зависимое — имя в форме винительного или родительного падежа.
Иначе говоря, описываются все изменения, которые происходят со словами в
пределах одной части речи, вызванные синтаксическим употреблением этих слов.
Предложение понимается как такое
сочетание слов, при котором слушающий ощущает полноту, законченность, т.е. в
современной терминологии — предикативное сочетание. Выделяются два вида
предложений: именные (начинающиеся с имени-подлежащего Сайд пришел) и
глагольные (начинающиеся с глагола-сказуемого Пришел Сайд). Членение
предложения осуществляется либо на основании линейной последовательности
компонентов, либо по семантическому признаку: слово, обозначающее
действователя, и слово, обозначающее действие. Оба способа связаны с понятием
частей предложения и частей речи. Кроме того, Сибавейхи различает предложения
синтаксически и семантически правильные, синтаксически правильные, но
бессмысленные, и осмысленные, но грамматически неправильные.
Следуя за Аристотелем, арабы выделяют
три части речи: имя, глагол и частицу. Каждая часть речи
характеризуется позиционными и формальными признаками. Имена и глаголы —
производные слова, частицы — непроизводные. Имя может принимать артикль и изменяться
по падежам. Глагол присоединяет частицы, выражающие время и наклонение. Кроме
того, рассматриваются разнообразные формы согласования и управления в связи с
происходящими при этом фонетическими изменениями.
Во второй части описываются
всевозможные изменения корней, происходящие при образовании новых слов;
образование глаголов от именных корней и имен — от глагольных. В связи с этим
выделяются неизменяемая часть слова — корень и изменяемые — флексии и аффиксы.
Выявляются типы корней — правильные (трехсогласные) и неправильные. Тип
корня определяет число «пород», или словообразовательных категорий. В
целом описывается система словообразовательных моделей, с обязательными
указаниями на происходящие при этом фонетические изменения.
Третья часть — собственно
фонетическая. Вопросы фонетики у арабов разработаны гораздо тоньше и детальнее,
чем у греков. Арабы строго различали звук и букву. Все звуки разбиты по
артикуляционным признакам на 16 групп в зависимости от места образования. Ус-
танавливаются правила изображений
звуков с помощью букв. В звуке арабы различали момент звучания и момент
мыслимое™, что соответствует различию между звуком и фонемой.
Итак, любая часть грамматики
рассматривает связь уровня слова (словоформы) с фонетическим уровнем.
Происходит соединение трех аспектов языковых единиц: содержания, выражения и
коммуникативной функции. Как уже отмечалось, весьма тщательно разработаны фонетика
и морфология. Синтаксис у арабов, как у индийцев и греков, оказался самым
слабым разделом. В.Г. Ахвледиани отмечает, что характерной чертой
синтаксиса у арабов является объяснение синтаксических конструкций посредством
подразумеваемого члена предложения. Согласно их учению, существует некая
первичная структура, в которой выражены все компоненты. В реальной же языковой
обстановке используются различные варианты этой конструк
ции, которые надлежит соответствующим
образом интерпретировать.
Все последующие работы представляют
собой в основном комментарии к Книге, так как комментирование
основополагающих источников было одним из важных и распространенных научных
трудов средневековья. Следует лишь упомянуть книгу Ибн Джинни (?—1002) Особенности
арабского языка, в которой наряду с грамматическими вопросами освещаются
вопросы значения слова и его употребления, а также работу Причины звуков
речи, созданную Али Ибн Синой, или Авиценной (980—1037).
Больших успехов достигли арабы в
области лексикографии. Через сто с лишним лет после словаря Халила Ибн
Дурейд составил этимологический словарь. Тюрколог Махмуд Кашгарский (XI
в.) составил многотомный словарь Собрание тюркских языков — первый многоязычный
словарь. Он был написан в 1073—1074 гг., но оставался в рукописи и был
напечатан в Стамбуле в 1912—1915 гг. Индиец Саганн (1181 — 1252)
составил словарь в 20 томах. Словарь египтянина Ибн Мансура (1237—1311),
имеющий такой же объем, используется и в настоящее время. Перс Фирузабади (1329—1414)
составил 60-томный словарь Камус («Океан»), который при жизни автора
приобрел большую популярность и был переведен на персидский и турецкий языки.
Знакомство европейцев с достижениями
арабов заложило основы для первых попыток сравнительного описания языков.
Именно из арабского языкознания европейцы, еще до знакомства с индийской
традицией, получили понятие корня слова, о котором не знали ни греки, ни
римляне.
Несколько слов, вероятно, нужно
сказать и о еврейской лингвистической традиции. Она не имела такого
большого значения и влияния, как другие, поскольку, во-первых, в этот период
происходило интенсивное развитие арабской традиции, а во-вторых, большинство
еврейских авторов писало свои труды на арабском языке. Однако изучение
древнееврейского языка в средневековой Европе началось прежде всего на основе
трудов еврейских грамматистов.
Первую грамматику древнееврейского
языка, Книгу языка, написал в начале X в. Саадия Гаон, ученый и
переводчик Ветхого Завета на литературный язык. Иегуда Ибн Курайш (X
в.) высказал идею о близости арамейского, древнееврейского и арабского языков.
Начало научному исследованию
древнееврейского языка положено в работах Иегуды Бен Давида Хайюджа, писавшего
на арабском языке. Он занимался в основном формами глагола и сформулировал
положение о трехсогласном составе глагольного корня.
Последователь Хайюджа Абуль-Валид
Мерван Ибн Джанах (X—XI вв.) в работе (на арабском языке) Книга
критического исследо-«аниятп полное научное описание древнееврейского
языка, опустив те моменты, которые имелись в трудах Хайюджа. Современник Ибн
Джанаха Самуил Ха-Нагид составил полный корневой словарь к Ветхому
Завету.
Иосиф Кимхи (XII в.), Моисей Кимхи (XII
в.), Давид Кимхи (XII—XIII вв.) писали свои труды на древнееврейском
языке. Илья Левит (XV—XVI вв.) перевел труды Хайюджа и Ибн Джанаха на
древнееврейский. Именно работы Кимхидов и Левита использовались в эпоху
Возрождения при изучении древнееврейского и арабского языков. Учебный курс
древнееврейского языка был создан Иоганном Рейхлином (XVI в.).
Японская лингвистическая традиция складывалась довольно поздно—в
течение последних трех веков и по существу не успела окончательно
сформироваться. В разные периоды своей истории японское языкознание испытало
влияние китайской, индийской, а позднее — европейской традиций. Таким образом,
к концу XIX в. происходит синтез двух подходов — традиционного (восточного) и
нового (западного).
Вместе с китайской культурой и
письменностью в Японию проникла и китайская лингвистическая традиция.
Знакомство с китайской письменностью произошло в I в. н.э. Значительные
письменные памятники появились в начале VIII в. Первые тексты писались китайскими
иероглифами. Однако этот тип письма не соответствовал строю японского языка.
Японский язык, в отличие от(корневого, нефлективного), является языком
агглютинирующим, использующим разнообразные аффиксы, отсутствующие в китайском
языке. В китайском письме не было знаков для изображения грамматических
показателей.
Первоначально японцы стали записывать
служебные (грамматические) элементы с помощью специальных дополнительных
значков, но эта система оказалась слишком сложной, требующей больших усилий для
усвоения. Структура японского слога нуждалась в фонетическом письме, и
в течение VIII в. была создана собственно японская письменность — кана. Поскольку
японский язык обладает достаточно простой слоговой структурой (все слоги в нем
— открытые), созданная письменность была слоговой — каждый знак
соответствовал слогу. Всего в систему японской письменности входит 48
знаков. Однако кана не вытеснила иероглифов. В IX—X вв. складывается традиция
писать лексические единицы языка китайскими иероглифами, а грамматические —
каной. Эта традиция сохранилась до наших дней. Таким образом, японская
письменность имеет смешанный характер, и одно из основных направлений японской
традиции — орфография. Создателем первых орфографических норм языка был Фудзивара
Тэйко (1162-1241).
Первые словари появились в IX в.
Вначале они создавались по образцу китайских, но уже в конце IX в. появляется
новый тип словарей, где указывалось не только значение иероглифов, но и их
звучание.
В X—XI вв. получает распространение
работа по комментированию ранних памятников письменности. Создается
литературный язык бунго, который со временем стал значительно отличаться
от разговорного.
Первые грамматические работы
появляются с XIII в.
В XVII в. Япония стала «закрытой»
страной, прервавшей всяческие отношения с другими странами. Это продолжалось
до
Изучением исторической орфографии и
упорядочиванием японской письменности занимался Кэйтю (1640—1701).
Завершил работы
но созданию орфографической системы Мотоори
Норинага (1730— 1801). Он, его сын Мотоори Харунива (1763—1828) и Фудзитани
На-
рилкира (1738—1779) занимались исследованием
частей речи, осо-бенно глагола, его форм и спряжений. Классификацией частей
речи в I вязи с разработкой проблемы спряжения глаголов и прилагательных
(часть прилагательных в японском языке ведет себя подобно глаго-i.im) занимался Тодзе Гимон (1786—1843).
Автором первой общей грамматики
японского языка (