31.05.2024. 

2 курс ФИЯ "Основы языкознания"

 Материалы для самостоятельной работы по теме "Основные направления современной лингвистики"  

Основные направления современной лингвистики

1.Языковая картина мира.

2. Психолингвистика.

 Развитие науки в XX веке привело к «гуманизации» исследований и обусловило антропоцентризм в сфере гуманитарных дисциплин. XX век характеризуется особым интересом к человеку, к его внутреннему миру, к его сознанию и подсознанию, научными исследованиями физиологии и функций мозга, психики и психологии человека, интересом к человеку как к личности со своим сложным внутренним миром. Этим объясняется и развитие таких дис­циплин, как когнитивная лингвистика, изучение языковой картины мира и языкового сознания, психолингвистика.

Традиционно выделяют три научные парадигмы: сравнительно-историческая, системно-структурная и антропоцентрическая.

Сравнительно-историческая была первой парадигмой, так как сравнительно-исторический метод был первым специальным методом. Это направление было основным в 19 веке.

При системно-структурной парадигме внимание было сосредоточено на предмете, вещи. имени, поэтому в центре внимания было слово. Эта парадигма продолжает существовать и сегодня. По ней строятся учебники, справочники, грамматики и т.д.

Антропоцентрическая парадигма – это новое направление современной лингвистики, в котором наблюдается переключение интересов исследователя с объектов познания на субъект, т.е. анализируется человек в языке и язык в человеке.

С конца ХХ в. язык рассматривается и как продукт той или иной культуры. как фактор формирования культурных кодов (лингвокультурология).

 

1. Языковая картина мира.

Лингвистика ХХ в. характеризуется введением в метаязыковой аппарат термина картина мира.

Картина мира – это совокупность знаний субъекта относительно объективной  или мыслимой действительности.

Термин картина мира (КМ) обозначает образы и понятия, описывающие мир в целом. в котором человек и человечество стремится определить свое место.

Картина мира формируется у человека на протяжении его жизни: человек познает мир и формируется картина мира. В ней отражаются бытовые, наивные  знания, религиозные . философские, научные.

В раннем детстве, когда ребенок еще не усвоил родной язык, ему читают народные сказки. считается, что сказки - это развлекательные тексты, служащие для заполнения досуга. Но это не так. Сказки позволяют ребенку узнать новые слова, связать их друг с другом, уловить системные связи лексики и грамматики. Ребенок усваивает с сюжетными линиями фольклорную картину мира – базу всей общенациональной картины мира, которая становится фундаментом  в становлении его национальной идентичности. Именно фольклорная картина мира создает фундамент для концептуальной картины мира.

Позже на фольклорную картину мира накладываются религиозная, философская, научная картина мира. В целом все эти картины мира образуют языковую картину мира (ЯКМ).

Языковая картина мира – это совокупность знаний о мире, которые отражены в языке, а также способы получения и интерпретации новых знаний. Картину мира другой культуры можно увидеть через призму родного языка. мы замечаем особенности своей картины мира только тогда, когда ее сравниваем с чужой, иноязычной картиной мира.

Сама идея о том, что человек как бы замкнут в своеобразном волшебном кругу родного языка, который сам по себе обладает определенным мировоззрением и навязывает это мировоззрение всем, кто им пользуется, появилась ещё в XIX веке. Вильгельм фон Гумбольдт высказал мысль о том, что язык — это своего рода промежуточный мир (Zwischenwelt), между людьми и окружающей их реальностью. И, что человек оказывается в своём восприятии мира целиком подчинённым языку. Именно к Гумбольдту восходит идея т.н. языковой картины мира. Но тогда подобные идеи оказались невостребованными и получили своё продолжение лишь в начале XX века в лице американского этнолога Эдуарда Сепира, который занимался описанием индейских языков Северной Америки. Он считал, что каждый язык, структурирует мир особенным образом:

Обозначения луны и солнца в некоторых из индейских языков. В то время, как мы считаем необходимым разграничивать эти понятия, немало индейских племен вполне довольствуются одним словом для их обозначения.

Идеи Сепира продолжил развивать химик Бенджамин Уорф, который работал в страховой компании и занимался причинами возникновения пожаров. Изучая документацию, он обратил внимание на следующую деталь: люди часто недооценивают пожароопасность пустых бензиновых цистерн, несмотря на то, в них могут содержаться легко воспламеняемые пары бензина. То есть рядом с бензиновыми цистернами (gasoline drums) люди ведут себя соответствующим образом, т. е. с большой осторожностью; в то же время рядом со складом с названием "пустые бензиновые цистерны" (empty gasoline drums) люди ведут себя иначе: недостаточно осторожно, курят и даже бросают окурки.

Лингвистическую причину этого явления Уорф обнаружил в следующем. Английское слово empty (русский аналог — прилагательное "пустой") как надпись на цистерне предполагает понимание "отсутствие в емкости содержимого, для хранения которого эта емкость предназначена", однако это слово имеет еще и переносное значение: "ничего не значащий, не имеющий последствий" (сравните русские выражения "пустые хлопоты", "пустые обещания"). Именно это переносное значение слова приводит к тому, что ситуация с пустыми цистернами «моделируется» в сознании носителей как безопасная. Неосторожное поведение людей и сопутствующие катастрофы обусловлены тут чисто лингвистическими факторами.

Уорф дал вторую формулировку гипотезы лингвистической относительности: «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком».

Бенджамин Уорф говорил, что все мы живем в своего рода интеллектуальной тюрьме, стены которой возведены структурными правилами нашего языка. Это очень странная тюрьма, поскольку мы факт заключения осознавать начинаем только когда, пробив стену, оказываемся в другой камере.

Язык действительно оказывает влияние на познавательную деятельность его носителей. Чтобы увидеть, как по-разному языки членят (или, как говорят лингвисты, «концептуализуют») внеязыковую реальность, рассмотрим несколько интересных примеров.

Один из примеров, это наличие в английском языке слов hand "рука ниже запястья, кисть" (используемое в контексте "пожать руку", "вымыть руки" и т.д.) и arm "рука выше запястья" или "рука от пальцев до плеча" (используемое в контексте "ходить под руку", "взять на руки" и т.д.)
Ещё более интересен пример с обозначением цветов. Как известно, в английском языке нет отдельного слова для обозначения голубого цвета. Есть light blue, pale blue и sky blue, как производный от синего. И заимствованные позднее cyan и azure. Оказывается корни феномена уходят в древнюю Грецию, где почти не видели синего цвета: у Гомера небо то «железное» (видимо, серое в пасмурную погоду), то «медное» (то есть золотистое - в солнечную). Также во всей литературе того периода при описании моря и неба упоминаются самые разные цвета, но только не синей гаммы. Собственно, именно поэтому позже и возник вопрос: видели ли древние греки синий цвет вообще? Оказывается, в Риме синюю одежду не любили, она свидетельствовала об эксцентричности либо же символизировала траур. Кроме того, этот цвет часто ассоциировался со смертью и с загробным царством. Голубые глаза считались чуть ли не физическим недостатком: например, у женщины они свидетельствовали о склонности к пороку, а голубоглазый мужчина слыл женоподобным, похожим на варвара и попросту смешным. Вероятно поэтому синий цвет довольно редко использовался и живописцами.

Более того, многие восточные народы, в том числе и японцы, не особо различают синий и зелёные цвета. Для обоих используется одно и то же слово. У якутов для голубого, синего, фиолетового и зелёного существует общее название кюох.

 А у народности дани (Папуа — Новая Гвинея) цветовой словарь вообще состоит лишь из двух основных категорий (приблизительно «темный» и «светлый»). То есть, получается, что радуга отнюдь не у всех семицветная.

Хотя, человеческий глаз и может воспринимать те цвета и цветовые оттенки, для которых в языке нет названий, но человек быстрее и легче воспринимает и дифференцирует то, на что наталкивает его родной язык.

Специалисты по живописи знают, как в процессе обучения увеличиваются в разы количество оттенков, которые начинаешь замечать и различать, то есть реально увеличивается спектр.

Таким образом, если для обозначения ряда близких объектов в одном языке имеется несколько различных слов, а другой язык обозначает эти объекты одним словом, то носитель первого языка должен в своем сознании вычленять характеристики, различающие эти объекты, тогда как носитель другого языка иногда и не может это сделать.

Именно поэтому, маленький эскимос обращает внимание на разные виды снега: падающий, талый, несомый ветром и т.п., что его заставляет это делать родной язык, поскольку в нём имеется несколько десятков специальных лексем для обозначения этих видов снега. А в русском языке огромное количество слов для определений связанных с лесом: бор, роща, куща, чаща, краснолесье, чернолесье, криволесье, разнолесье, ивняк, березняк, бурелом, горельник, дубрава, ельник, верещатник и еще около сорока наименований, которые постепенно забываются.

Лео Вайсгербер считал, что люди, говорящие на разных языках, живут в разных мирах, а вовсе не в одном и том же мире, на который навешаны лишь разные языковые ярлыки. Кстати, он же считал, что объективно никаких созвездий не существует, поскольку то, что мы называем созвездиями, на самом деле выглядят как скопления звезд лишь с нашей, земной, точки зрения. В реальности же звезды, которые мы произвольно объединяем в одно «созвездие», могут быть расположены друг от друга на огромных расстояниях. Тем не менее звездный мир в нашем сознании выглядит как система созвездий. И в разных языках это будут разными звёздные миры: в греческом лишь 48 наименований звезд, а в китайском - 283.

Тут ещё интересен язык племени пираха, которое обитает в  амазонских джунглях в Бразилии. Их язык не содержит в себе практически никаких числовых понятий. Используются только три слова, которые лишь косвенным образом относятся к счету, - "один", "два", "много". Причем "один" и "два" у пираха являются фактически одним и тем же слогом, различающимся лишь повышением или понижением интонации. Более того, точные числа в языке племени не существуют, поэтому "один" может иногда употребляться в значении "примерно один", "мало", а слово "два" может означать на самом деле "не много".

Доктор Питер Гордон из Колумбийского университета, используя объекты, с которыми участники эксперимента были хорошо знакомы (палочки, орехи и т.д.), просил выполнить разнообразные задачи, разработанные специально для того, чтобы выявить способности к счету без необходимости называть сами названия чисел. Большинство этих тестов сводилось к просьбе отобрать группу объектов, численно равную предварительно продемонстрированной доктором Гордоном. Члены племени изо всех сил пытались выполнить эти задачи, однако хотя с числами "один" и "два" они справлялись прекрасно, после того, как число предметов превысило троицу, дело пошло совсем плохо: они попросту не могли удержать это в голове.

 2. Психолингвистика

Что же такое ПЛ как научная дисциплина, какие проблемы стоят в центре её внимания, какие научные исследования ведутся в рамках ПЛ.

ПЛ в целом и её важнейший раздел теория коммуникации (ТК) занимаются, если можно так выразиться, виртуальной реальностью нашего сознания, т.е. теми феноменами, которые стоят за речевой деятельностью, за коммуникативным поведением человека и обусловливают успешность общения или вызывают коммуникатив­ные неудачи.

Первые употребления термина психолингвистика имеются в немецкой психологической литературе конца XIX века. Но активно он вошёл в научный обиход в 50-е годы XX века. В 1951 и 1953 годах в США проводились два научных семинара, в 1954 г. издали под ред. Осгуда и Сибеока книгу «Психолингвистика: Очерк теории и исследовательские проблемы» ..

Целью ПЛ является описание и объяснение особеннос­тей функционирования языка как психического феномена (включая овладение и пользование как первым, так и вто­рым языком) с учетом сложного взаимодействия множе­ства внешних и внутренних факторов при изначальной включенности индивида в социально-культурные взаимо­действия (А.А. Залевская.

Какие вопросы решает ПЛ сегодня и какие проблемы представляются наиболее актуальными? Пред­мет ПЛ чрезвычайно широк, в центре внимания ПЛ сегод­ня находится следующее:

* механизмы понимания, запоминания и продуцирования речи;

* процессы порождения и понимания речи;

* функционирование языка при порождении и восприя­тии речи;

* механизмы пользования языком;

* овладение языком:

– онтогенез детской речи, врожденные языковые меха­низмы, языковое окружение ребенка;

– изучение второго / иностранного языка;

* феномен билингвизма;

* языковые / речевые нарушения;

Одной из важных проблем, исследуемых в психолингвистике, является  проблема порождения речи и восприятия речи.

          Модель механизма порождения речевого высказывания по А.А. Леонтьеву

По модели А.А. Леонтьева процесс порождения речевого высказывания включает пять последовательных, взаимосвязанных этапов (или «фаз»).

1)  Исходным моментом («истоком») высказывания является мотив.

Мотивация порождает речевую интенцию (намерение) – направленность сознания, воли, чувства индивида на какой-либо предмет (в нашем случае – на предмет речевой деятельности).

Сам мотив при этом не имеет четко определенного смыслового содержания.

•2) На следующем этапе порождения речевого высказывания мотив к речевому действию вызывает к жизни замысел, который, в свою очередь, «трансформируется» в обобщенную смысловую схему высказывания.

Основываясь на теоретической концепции А.Р. Лурии, А.А. Леонтьев считает, что на этапе замысла впервые происходит выделение темы и ремы будущего высказывания и их дифференциация, т. е. определяется – о чем надо сказать (предмет высказывания или его тема) и что именно надо сказать об этом предмете (ситуации, факте, явлении окружающей действительности) – рема высказывания.

3)  Следующий – ключевой этап порождения речи – этап внутреннего программирования. А.А. Леонтьевым было выдвинуто положение о внутреннем программировании высказывания, рассматриваемом как процесс построения некоторой смысловой схемы, на основе которой порождается речевое высказывание.

«Кодом внутреннего программирования является предметно-схемный или предметно-изобразительный код по Н.И. Жинкину. Иначе говоря, в основе программирования лежит образ, которому приписывается некоторая смысловая характеристика. Эта смысловая характеристика и есть предикат к данному элементу. А вот что происходит дальше – зависит от того, какой компонент является для нас основным:

 

 4) Следующим этапом речепорождения является этап лексико-грамматического развертывания высказывания. Этот этап можно, по мнению АА. Леонтьева, соотнести с переходом от плана внутренней речи к семантическому плану  . По АА Леонтьеву, этот процесс схематически можно представить следующим образом:

 

Основной операцией, реализующей этот подэтап, является операция отбора слов (реже – целых словосочетаний) для обозначения элементов смысловой программы – смысловых единиц субъективного кода.. В результате реализации нелинейного этапа создается набор языковых единиц объективного кода, например набор слов

 

5) Заключительным этапом порождения речевого высказывания является этап его реализации «во внешнем плане» (во внешней речи).

 Этот этап осуществляется на основе целого ряда взаимосвязанных операций, обеспечивающих процесс фонации, звукообразования, воспроизведения последовательных звукосочетаний (слогов), операций продуцирования целых «семантических» звукокомплексов (слов), операций, обеспечивающих требуемую (в соответствии со смысловой программой и языковой нормой) ритмико-мелодическую и мелодико-интонационную организацию речи

В зарубежной ПЛ к числу популярных в наши дни от­носятся следующие проблемы:

* спектр вопросов, связанных с различиями в понимании речи со слуха и при чтении;

* роль контекста при переработке неоднозначных слов;

* понимание фигурального языка (метафор, идиом и т.д.);

* уровни репрезентации в памяти текстов и построение ментальных моделей содержания текста;

* особенности детской речи (овладение языком, понима­ние текста, овладение чтением и т.д.) и др.

Для российской ПЛ особый интерес сегодня представ­ляет следующее:

·         невербальные компоненты коммуникации;

·         соотношение феноменов «язык — человек — общество»;

·         феномен языковой личности;

·         образ / картина мира;

·         этнокультурная специфика коммуникации;

·         межкультурное общение, аспекты взаимодействия язы­ков и культур, языковых картин мира.

Другая проблема, которой интересуется  ПЛ., например,  исследование того, как соотносятся в языковом сознании звук и смысл.

Этот раздел называется фоносемантика. На проблему соотношения звука и смыс­ла в лингвистике существует две противо­положные точки зрения. Одна из них (ее придерживается большинство исследований) сводится к тому, что звук сам по себе значения не несет. Вы уже слушали курс фонетики и фонологии и помните, что фонема рассматривается как односторонняя единица языка, не обладающая планом содержания.

Вторая точка зрения. Чтобы её проиллюстрировать, В.В. Красных приводит стихотворениие А. Рембо «Гласные»:

А – черно, Е – бело, У – зеленое, И – ярко-красное,

О – небесного цвета! Вот так, что ни день, что ни час,

Ваши скрытые свойства беру я на цвет и на глаз,

Вас на цвет и на запах я пробую, гласные!

(Пер. Л. Мартынова)

Между музыкальными звуками (и тональностями) и цве­том для многих музыкантов (и не только) существует оп­ределенная связь.

Эксперимент А.П. Журавлёва. Не задумываясь, ответьте:

какой звук больше – И или О?

какой звук грубее – И или Р?

какой звук светлее – О или Ы?

Как показывают опросы, подавляющее большинство носителей русского языка дает практически одинаковые ответы: О «больше» И и «светлее» Ы, Р «грубее», чем И. В чем тут дело? Возможно, звуки речи в сознании говорящих вы­зывают какие-то значения? Известный лингвист А.П. Жу­равлев предположил, что ответ на этот вопрос может быть положительным, и в дальнейших своих исследованиях ис­ходил из этой гипотезы. Журавлев провел следующий экс­перимент: испытуемым (а их были многие сотни, и они представляли различные социальные группы по полу, воз­расту, роду занятий) были предложены анкеты, в которых были написаны все «звучащие буквы» русского алфавита, а перпендикулярно звукобуквам располагалась шкала свойств, где были указаны такие характеристики, как ти­хий – громкий, светлый – темный, сильный – слабый, тус­клый – блестящий, шероховатый – гладкий, большой – ма­ленький и т.д

. На пересечении строк испытуемые инфор­манты (ии.) должны были поставить «+», если они счита­ли, что данное свойство характерно для звукобуквы, или «–», если они полагали, что указанное свойство не соот­ветствует конкретной звукобукве и никак с ней не ассоции­руется. И хотя многие ставили «крестики» «как Бог на душу положит» (по словам одного из ии.), поскольку не счита­ли, что звук обладает значением, результаты оказались по­разительными и никак не подпадающими под действие за­кона «орла-решки» (50 х 50). Так, практически никто из ии. не определил звукобуквы Щ и Ш как «светлые» или «глад­кие», Ы – как «нежный», И – как «большой». Из этого следует, что связь между звучанием речевых фрагментов и зрительно-осязательными образами вполне реальна. На ос­нове своих исследований Журавлев доказал, что звуки речи содержательны и обладают значением. Фонетическое зна­чение – это значение, которое несут в себе речевые звуки. Некоторые результаты исследования Журавле­ва, касающиеся соответствия звукобукв и цвета:

А – густо-красный

Я – ярко-желтый

О – светло-желтый или белый

Е – зеленый

Э – зеленоватый

И – синий

И – синеватый

У – темно-синий, сине-зеленый, лиловый

Ю – голубоватый, сиреневый

Ы – мрачный темно-коричневый или черный

Результаты исследований А.П. Журавлева получили подтверждение и подверглись некоторым (незначитель­ным) уточнениям в дальнейших исследованиях.

Далее, есть ли соответствия между значением фонетиче­ским и лексическим, понятийным? В русском языке масса слов являются звукоподражательными, например: аукать, ахать, бормотать, бухать, долдонить, жужжать, икать, кукарекать, клацать, охать, рычать, свистеть, чири­кать, шуршать и т.д. От многих таких слов можно образовать производные: топать – топот – топтун – топтыга – протопать и т. д. В каждом современном раз­витом языке насчитывается до 2 – 3 тысяч таких слов. А в некоторых языках (напр., нанайском в России или эве в Судане) удельный вес слов такого типа велик и поныне.

 

Некоторые исследовательские программы психолингвистики.

 

Программы изучения развития речи ребенка. Внимание к речи ребенка традиционно для психолингвистики. Так, исследователей всегда занимали первые детские «слова». Оказалось, что они не являются словами в обычном понимании, поскольку соотносятся одновременно с разными лицами, предметами и ситуациями, окружающими ребенка. Многочисленные звукокомплексы наподобие детского «дай» выступают не в функции слов, а в функции целостных высказываний, при этом контекстно-обусловленных: за одним и тем же звукокомплексом может стоять смысл 'я голоден', 'мне нужно твое внимание', 'хочу потрогать этот предмет' и т.п.

Много внимания уделяется изучению детских неологизмов в области словообразования, поскольку в этом проявляется важная динамическая составляющая порождения речи. Особое место в исследованиях речи ребенка принадлежит изучению роли языка как знаковой системы, которая служит наиболее эффективной поддержкой при совершении любых логических операций.

Программы изучения разговорной речи. С позиций понимания реальных процессов говорения и слушания наибольший интерес представляет программа изучения разговорной речи, предложенная в 1960-е годы выдающимся современным русским лингвистом М.В. Пановым и затем реализованная коллективом под руководством Е.А. Земской. Впервые был сформулирован взгляд на разговорную речь как на особую систему, существующую параллельно с системой кодифицированного литературного языка. На каждом уровне системы разговорной речи, будь то фонетика, морфология или синтаксис, действуют свойственные именно разговорной речи закономерности.

В самом общем виде особенности разговорной речи связаны с тем, что значительная часть информации содержится не в тексте самого высказывания, а в ситуации общения, взятой в целом (так называемая конситуативность разговорной речи). Соответственно говорящий (неосознанно) ориентируется на то, что слушающий без труда сумеет извлечь нужную ему информацию, поскольку ему в той же мере доступен многослойный контекст ситуации общения. Это мимика и жесты участников коммуникации, время и место действия, речевой этикет, принятый в данной среде и т.д.

Указанный подход позволяет под новым углом зрения изучать не только разговорную речь и стратегии общения, но и ряд других важных проблем. Одна из них – это проблема речевых ошибок. Понятие ошибки содержательно только в сопоставлении с понятием нормы. Наличие в современном русском языке двух функциональных систем – разговорной речи и кодифицированного литературного языка – влечет за собой представление о наличии в нем двух различных норм и, как следствие, уточнение того, нарушение какой именно нормы стоит за той или иной ошибкой.

Программы изучения жестового языка глухих. Теория параллельного функционирования двух систем – разговорной речи и системы кодифицированного литературного языка – оказалась очень плодотворной для понимания функционирования жестового языка глухих индивидов.

В России это показала дефектолог Л.Г. Зайцева, которая опиралась на исследования Е.А. Земской и ее коллег.

По своей функции жестовая речь, с помощью которой глухие общаются между собой в неформальных ситуациях, аналогична разговорной речи. При этом жестовая разговорная речь – это не кинетическая калька с обычной разговорной речи, а особая символическая система, в которой есть коммуникативные универсалии, но также и своя специфика. Последняя во многом обусловлена материальной формой существования жестовой речи, поскольку жест реализуется в пространстве, может исполняться как одной, так и двумя руками, притом в разном темпе, а кроме того – всегда сопровождается мимикой. Подобно обычной разговорной речи, жестовая речь глухих принципиально конситуативна.

Параллельно с разговорным жестовым языком в социуме глухих функционирует калькирующая жестовая речь, которая в значительной степени является кинетической копией русского литературного языка. Именно калькирующая жестовая речь используется жестовым переводчиком телевизионных новостей; образованные глухие в ситуации официальных выступлений также используют калькирующую жестовую речь.

Результативным оказывается сравнительное изучение грамматики и семантики обычной разговорной и жестовой разговорной речи как систем, противопоставленных кодифицированному литературному языку. Для разговорной речи (в том числе жестовой) характерны две противоборствующие тенденции: это расчлененность и сжатость, синкретизм. Например, смыслы, которые в кодифицированном литературном языке выражены одной лексемой, в разговорной речи оказываются расчлененными: вместо ручка нередко говорят чем писать. В разговорной жестовой речи аналогией являются номинативная модель по типу [ягода] + [черный] + [язык] для лексемы черника.