28.03.2015. Материалы к для 3 курса РО.

Словосочетание в РДЯ

В определении словосочетания как синтаксической единицы, в понимании его отношения к предложению между разными научными грамматиками нет полного согласия и единства. В самом своем возникновении синтаксис представлял собой учение о соединении отдельных слов в речи, т.е. синтаксис возник как своеобразное учение о словосочетании. Основоположник учения о синтаксисе Аполлоний Дискол (II век н.э.) задачу синтаксиса видел не в разложении предложения на его части – члены предложения, а в установлении значений и синтаксических функций слов (частей речи) и на этой основе способов построения из них «цельной речи» [Прокопович 1966:5]. Но такой подход не получает развития в западноевропейской грамматической традиции, и уже с эпохи средневековья на первый план выдвигается анализ предложения,  разложение его на части, а живые, конкретные сочетания слов, присущие каждому отдельному языку, сменяется установлением общих универсалий.

Cинтаксическая наука в России  имеет также свою историю. В Грамматике Мелентия Смотрицкого синтаксис рассматривался как учение о сочинении частей речи, о сочетании слов в предложении, т.е. как своеобразное учение о словосочетании. М.В.Ломоносов определяет синтаксис как учение о «сочинении частей слова», содержащее в себе правила этого сочинения. М.В. Ломоносов заложил фундамент о словосочетании в русском языке, хотя не пришел к четкому пониманию и определению словосочетания как особой синтаксической категории. К синтаксису обращались А.А.Барсов, А.Х.Востоков, Ф.Ф. Фортунатов. Последний определял словосочетание как полное предложение «…я остановлюсь лишь на полных предложениях, являющихся в словосочетаниях. Я упоминал, что во всяком словосочетании один предмет мысли, в одной части словосочетания, обозначается как находящийся в известном отношении к другому предмету, в другой части словосочетания, будет ли оно выражением целого психологического суждения или выражением его сложной части» [Фортунатов 1957:453]. Предложение им понимается как особый тип словосочетания.

На западе проблемами синтаксиса в это время (80-е годы XIX столетия) занимался немецкий ученый Ион Рис. Он считает, что при научном анализе сложные конструкции языка можно разложить с формальной точки зрения на следующие составные части:

1) звуки, как самые малые, неразлагаемые далее единства;

2) звуки, соединенные в новые сравнительно самостоятельные единства, т.е. слова и

3) слова, соединенные в новые, относительно самостоятельные единства, т.е. словосочетания. Предметом синтаксиса, по его мнению, является словосочетание.

 А.М. Пешковский не всякие сочетания слов относит к словосочетаниям:  «.. для того, чтобы два слова могли составить словосочетание, надо, чтобы они были соединены одновременно в речи и в мысли…Словосочетание есть два слова или ряд слов, объединенных в речи и мысли» [Пешковский 1938:63], он называет словосочетанием всякое сочетание слов, в том числе и сочетание знаменательного и служебного слова (при дороге, около дороги).

Некоторые представители европейского языкознания относят к словосочетаниям даже сочетания сущ. с артиклем [Ильиш 1971:177]. М.Я.Блох отмечает, что если придерживаться формального содержания термина словосочетание, то надо признать, что и такие сочетания должны получить ранговый статус фразем, тем более, что между служебными и знаменательными словами имеются переходные случаи (ought to return; all but one; the very bestи т.д. [Блох 2004:68]. Большинство языковедов признают словосочетанием только сочетание самостоятельных, знаменательных слов.

Сухотин В.П., П.С.Кузнецов, А.Н. Гвоздев признают словосочетаниями как сочетания равноправных слов (брат и сестра, ты и я, father and son или наоборот, смысл тот же), так и неравноправных, одно из которых является стержневым, главенствующим (туманное утро, изучать историю).

Другая группа ученых относит к словосочетаниям  только сочетания неравноправных слов, основанных на подчинительной связи, считая, что они создают особую синтаксическую единицу (В.В. Виноградов, Н.Ю.Шведова).

 Современные лингвисты, в частности, Г.А. Золотова (стоит на позициях В.В.Виноградова) первичной синтаксической единицей русского языка  признает форму слова: «..1) Из анализа синтаксических связей слов с необходимостью вытекает значительно более узкое понимание словосочетания, чем принятое в Академической грамматике, «Основах построения описательной грамматики 1966 г, Грамматике 1970 г. 2) Словосочетание и в узком, и в широком понимании не может считаться первичной единицей синтаксиса. Так как само оно представляет собой некое соединение элементов (именно синтаксических форм слова)…5) Поскольку и предикативный минимум… состоит из сочетавшихся предикативной связью синтаксических форм слова, и распространение, усложнение этого минимума происходит посредством присоединения различных синтаксических форм, представляется целесообразным признать синтаксическую форму слова  первичной синтаксической единицей русского языка» [Золотова 1973:65]. Относительно словосочетания Г.А.Золотова пишет: «Словосочетание как  соединение знаменательных слов (или их форм) на основе грамматического  подчинения служит на докоммуникативной ступени расчленённым обозначением понятия и демонстрирует синтаксические свойства подчиняющего (определяемого) слова, на коммуникативном же уровне, так же как и аналог словосочетания, участвует в предложении в качестве его распространенного компонента. Словосочетание в предложении, таким образом, не что иное, как распространенная синтаксическая форма слова» [Золотова 1973: 66].

В.Д. Аракин пишет: «Словосочетания в каждом языке строятся по определенным, характерным для данного языка моделям, представляющим собой обобщенные величины, которые в речи наполняются  разнообразным лексическим материалом, придающим данному словосочетанию конкретный характер» (Аракин 1977:138.).

На фоне тех результатов, которых достигла наука с тех пор (прежде всего мы имеем в виду славянские языки) исследования в этом русле на материале дагестанских языков кажутся более чем скромными: по ряду дагестанских языков специальных работ, посвященных словосочетанию (синтаксису в целом) нет до сих пор. Имеющиеся монографические работы по синтаксису дагестанских языков посвящены в основном предложению (А.А. Бокарев, М.М. Гаджиев, Б.Г-К. Ханмагомедов, З.Г Абдуллаев, Д.С. Самедов, Г.И. Ахмедов и др.). Мало внимания при этом уделяется  словосочетанию как единице синтаксиса.

Тем не менее, начиная с 70-х годов ХХ в., появляются специальные исследования по словосочетанию отдельных языков Дагестана (П.А.Сулейманова, С.К.Сулейманова, М-Ш.А. Исаев, М.И. Магомедов), а за последние десять лет исследователи активно стали обращаться к

В учебной и научной литературе по дагестанским языкам до сих пор нет единого мнения относительно  того, что представляет собой  словосочетание. Анализируя в хронологическом порядке синтаксические исследования, мы ставили цель выяснить, что понимают под словосочетанием исследователи дагестанских языков;  каковы границы данной единицы, каково его соотношение  со словом (прежде всего со сложным), предложением и какие аспекты классификации словосочетаний рассмотрены.

Исследователи дагестанских языков при рассмотрении проблем словосочетания во многом опираются на традиции русского языкознания, где объем и понимание сущности словосочетания в разные периоды определялись по-разному.

Первой специальной работой по синтаксису дагестанских языков явилась работа А.А. Бокарева [Бокарев 1949],  в которой словосочетание отдельно не рассматривается, но при анализе причастных определений, придаточных определительных аварского языка автор, исследуя синтаксические связи, отмечает особенности их оформления в русском и аварском языках на примере словосочетаний (сам  термин «словосочетание» им не употребляется).

В монографии М.М. Гаджиева [1954] тоже нет специального раздела, посвященного словосочетанию, но, характеризуя простое предложение в лезгинском языке, М.М.Гаджиев отмечает, что оно обычно состоит из ряда слов, связанных  между собой. Такие « …пары или группы слов, связанных между собой,  обычно называют словосочетаниями» [Гаджиев 1954: 24]. Рассматривая синтаксические связи, он отмечает, что независимо от того, какие средства использованы для соединения слов (формы отдельных слов, служебные слова, интонация и т.д.), слова, выражающие определенные понятия или представления связываются между собою как равноправные, независимые, или как неравноправные, как связанные отношениями зависимости одного слова  от другого (выделено нами – С.Г.). Следовательно, мы можем предположить, что автор признавал и сочинительные, и подчинительные словосочетания.

Более подробному и специальному анализу подвергаются словосочетания в работе Б.Г-К Ханмагомедова, посвященной синтаксису табасаранского языка. В понимании  объема и границ  данной единицы он следует за В.В. Виноградовым, согласно концепции которого «… словосочетаниями считаются исторически сложившиеся в языке и существующие независимо от предложения грамматические единства, образуемые соединением двух или большего количества слов, принадлежащих к знаменательным частям речи, и служащие обозначением какого-нибудь единого, но расчлененного понятия или представления» [Ханмагомедов 1970: 6]. На основе сравнения словосочетания с другими единицами языка (слово, предложение) выявляются релевантные признаки данной единицы: отсутствие категории модальности, времени, интонации сообщения.

Словосочетание отличается от указанных выше единиц и структурно: предложение может состоять и из одного слова, а словосочетание, согласно концепции В.В. Виноградова, организуется вокруг одного знаменательного слова, являющегося его стержнем, что проявляется как в формальной, так и смысловой стороне словосочетания. Не признаются словосочетаниями сочетания слов, компоненты которых равноправны: во-первых, на основании отсутствия стержневого компонента; во-вторых, на основании того, что это ряды слов, которые могут быть теоретически продолжены до бесконечности и не служат обозначением единого, хотя и расчлененного понятия. Такое понимание Б. Г-К. Ханмагомедов применяет и к материалу табасаранского языка: Гьяятдиъ к1арар, пеэр ва биц1и баяр рякъюрайи «Во дворе виднелись телята, куры и маленькие ребятишки». Соединения слов к1арар «телята», пеэр «куры» ва биц1и баяр «маленькие дети» никаких единых, хотя и расчлененных понятий не обозначает [[Ханмагомедов 1970:10].

Вслед за Грамматикой русского языка (1960 г.) Б. Г-К.Ханмагомедов считает, что понятие сочинительных словосочетаний вырастает на почве смешения словосочетаний и однородных членов предложения, на почве общего неразграничения словосочетания и предложения. Вместе с тем, автор особо выделяет такие интересные случаи развития номинативных функций у сочинительных словосочетаний, что сближает их с подчинительными словосочетаниями и словами. Речь идет о бессоюзных сочинительных конструкциях, которые, переосмысляясь, превращаются (по мнению автора) в сложные слова. Это такие соединения как: абйир-бабар  (отцы-матери) «родители», баяр-шубар (мальчики-девочки) «дети», хал-йишв (дом-поместье) «хозяйство» и т.д. Забегая вперед отметим, что и в настоящее время в дагестановедении нет общепринятого термина для характеристики таких сочетаний.  А.Г Гюльмагомедов  называет такие образования [диде-буба (мать-отец)  – «родители»; атун-хъфин- (приход-уход) - «посещение] сочинительными словосочетаниями на основании того, что оба компонента представляют собой самостоятельные лексические единицы, функционирующие вне этих конструкций. Кроме того, они воспроизводятся в речи в готовом виде, что, по его мнению, говорит об их фразеологичности [Гюльмагомедов 1978: 32].

Проблема статуса таких единиц поднимается и в статье Н.Г. Исаева, который на материале цахурского языка выделяет следующие черты, присущие  как словосочетанию, так и слову:

 1. Оба компонента независимы друг от друга, что сближает их с сочинительными словосочетаниями, однако, в отличие от них, являются замкнутыми конструкциями;

 2. По признаку замкнутости их можно отнести к подчинительным словосочетаниям. Но в них нет зависимого и главного компонента;

3. Такие сочетания существуют как готовые, что сближает их с ФЕ, но, в отличие от них, у них нет морфологических вариантов, компоненты сохраняют свои прямые значения и каждый компонент обладает широкой сочетаемостью с другими словами в языке [Исаев 1999:151].

Такие единицы исследуются и на материале других дагестанских языков [Гусейнова 2002; Исаев1997; Богуславская 1999; Гасанова 2003].

При определении словосочетания мы стоим на позициях В.В.Виноградова и считаем, что словосочетание – это номинативная единица языка, образованная соединением двух и более знаменательных слов на основе подчинительной связи. Но вместе с тем, считаем,  что к словосочетаниям в агульском языке можно отнести некоторые парные сочетания слов, образованные соединением двух знаменательных слов на основе соединительной связи: дад-баб /дадна баб «родители» (букв. «отец –мать»), хал-мукь «хозяйство» (букв. «дом- место»), къаб –къуджагъ «посуда», такие сочетания употребляются в номинативной функции,  в отличие от сложных слов, изменяются обе части: бабар-дадар, хулар-мукьар и  др.

Типы синтаксической связи (самостоятельно).

Классификация словосочетаний в русском и дагестанских языках производится исходя из:

1) по морфологическому характера главного слова:

 именные, среди которых выделяются: субстантивные ( широкая улица), адъективные (умный не по годам), нумеративные (третий справа), прономенальные ( кто-то из класса);

глагольные : писать лекцию

наречные ( очень удачно. по-прежнему хорошо, далеко отдома)

2) по структуре: простые (состоящие из двух слов): высокий дом, книга студента, слушать лекцию, бегло читать ). Простые словосочетания не обязательно бывают двусловными: распространение слова может быть произведено путем цельного синтаксического или фразеологического словосочетания, а также путем аналитической грамматической формы, например: человек высокого роста, юноша двадцати лет, принять участие в состязании, самая интересная книга. Такие словосочетания семантически являются простыми (ср. высокорослый человек, двадцатилетний юноша, участвовать в соревновании, интереснейшая книга), а в синтаксическом отношении они примыкают к сложным.

 Сложные словосочетания представляют собою распространение слова целым словосочетанием, причем формы и связи составляющих их слов не всегда зависят от главного слова. Например, в словосочетании успех молодого писателя определение молодого ни по смыслу, ни по форме не связано с главным словом всей группы - существительным успех; в словосочетании можно выделить две пары: успех писателя и молодого писателя, но их связывает более расчлененное представление, выражаемое всем словосочетанием. В словосочетании мой старший брат одно слово (мой) определяет целое словосочетание (старший брат).

Комбинированные которые образуются на основе связей, исходящих от разных стержневых слов; зависимое слово в таком словосочетании одновременно само является стержневым такого простого (или сложного) словосочетания: увлеченно читать интересную книгу).

3) по характеру смысловых отношений между компонентами (атрибутивные - высокий дом, объектные – читать книгу, обстоятельственные ­ идти подпрыгивая).

 Расхождения между словосочетаниями русского и дагестанских языков заключаются в особенностях связи компонентов .

Наличие определенных морфологических категорий у компонентов словосочетаний в одном языке и отсутствие их у тождественных в другом языке приводит к различным типам связи между компоненатами словосочетаний в сопоставляемых языках.

Продемонстрируем это на примерах именных словосочетаний:

Русский язык	Дагестанские языки
Большой дом Большого дома    согл. в р..ч., пад. Большие дома Больших домов	Тип 1. Ав. к1удияб рукъ «большой дом» К1удияб рукъалъ (р.п.) «большого дома» К1удиял рукъзал (мн.ч. им.п.) «большие дома» К1удиял рукъзазал (мн.ч.р.п.) «больших домов».  К1удияв вац «старший брат» к1удияв вацас «старшего брата»  В аварском языке в этом типе словосочетаний наблюдается согласование в классе и числе.
	Дарг. язык. Халасы юрт «большой дом» Халасы юртла»большого дома» Халати юртини большие дома»  Наблюдается согласование в числе.
	Лезг. язык: еке к1вал «большой дом» Еке к1валин !большого дома»  Еке к1валер «большие дома» Связь примыкание.

В словосочетаниях с зависимым компонентом, выраженным относительным прилагательным, в русском языке также представлен тип связи согласование (каменный дом), в дагестанских языках в подобных словосочетаниях представлено управление (т.к. в дагестанских языках относительные, притяжательные прилагательные совпадают формально с родительным падежом существительного):

Ав.яз. ч1анчил (р.п.)  рукъ «каменный дом»

Аг. яз. гъвандин (р.п.) хал «каменный дом»                 Во всех языках

Дарг.яз.къаркъала (р.п.) юрт «каменный дом»            управление

Лезг. яз. къванцин (р.п.) к1вал «каменный дом»

Лакск. яз. чарттал (р.п.) къаттри «каменный дом»

Тип. 2. Словосочетания с зависимым местоимением.

 Русский язык: мой дом, этот дом, моего дома, этого дома, мои дома, эти дома, этих домов, эта улица (связь – согласование в роде, числе, падеже).

Ав.яз.: дир рукъ «мой дом»  гьаб рукъ «этот дом»  дир рукъзал «мои дома»

дир рокъол «моего дома»      гьаб рокъол «этого дома»  гьал рукъзал «эти дома».

 Дарг.яз. дила юрт «мой дом»    иш юрт «этот дом»   дила юртуни

 дила юртла  «моего дома»          иш юртла «этого дома»   ишди юртуни

Связь ­управление (и согласование во мн. числе ).

Тип 3. Словосочетания с зависимым числительным в качестве зависимого компонента.

В русском языке в словосочетаниях с зависимыми числительными одна, одно, один, два, две, оба, обе, полтора, полторы наблюдается связь сочетание согласования с управлением.

 Лакск. яз.  ца къатта «один дом»

ца къатлул «одного дома»  (управление)

к1ива къатта «два дома»

к1ива къатлул «двух домов»

к1ийа оьрч1 «два мальчика»

к1ийа оьрч1ал «двух мальчиков» ( согласование в классе и управление)

В остальных дагестанских языках, где есть классы, наблюдается классная координация.

В словосочетаниях, образованных по модели «сущ.+сущ» в сопоставляемых языках представлено управление.

Тип 4.  «глагол + существительное»

 1) РЯ   сказать матери

АгЯ:   бабас пас   «матери сказать»

АвЯ:       эбелалде абизе  «матери сказать»

ЛаЯ :      ниттихь учин     «матери сказать»

2) РЯ  вернуться на родину

АгЯ : ватандиди адес «на родину вернуться»

АвЯ: ватаналде вуссине «на родину вернуться»

ЛЕЯ: ватандиз хкун   «на родину вернуться»

(беспредложные конструкции во всех даг. языках).

3) РЯ: бить кнутом

АгЯ: къемчилди йирх1ас «кнутом бить»

ДаЯ: гярчумагли бяхъес «кнутом бить»

ЛаЯ: мерхь бищун «кнутом бить»

ЛеЯ: къамчидалди гатун «кнутом бить».

Во всех приведенных примерах бросается в глаза несовпадение последовательности компонентов в русском и дагестанских языках:

1. В русском языке в препозитиве глагольный компонент, который определяет существительное. В дагестанских языках – в препозитиве существительное.

2.  В русском языке встречается как падежное, так и падежно-предложное управление. В дагестанских языках только падежное управление. Однако это не означает, что нет другого – есть послеложное управление.

В русском языке предложное управление преобладает над беспредложным, в дагестанских языках беспредложное над послеложным. Это вызвано тем, что сравниваемые языки  относятся к разным типам. Для русского языка импликация флективности должна была вызвать беспредложное управление, т.е. синтетическую структуру управления, оказалось наоборот. Дело здесь в том, что в русском языке всего 6 падежей, а в дагестанских языках их гораздо больше. В дагестанских языках возможности падежного управления намного больше.

3. Наблюдаются случаи несовпадения сферы употребления соответствующих падежей. Дательный падеж в лезгинском, агульском, табасаранском и др. даг. языках может иметь направительное и пространственное значения.

РЯ:  идти в лес (в.п.)

ЛеЯ:  тамуз  (дат.п.) фин в лес идти»

Обозначение предметов в пространстве  в русском языке распадается на одну сему (находится), других коннотаций нет. В дагестанских языках картина несколько иная:

РЯ: книга находится в сумке, книга находится на столе, картине висит на стене.

АгЯ:  китаб сумккайиъ ая  « книга находится в сумке»

китаб усттулил алдея «книга находится на столе»

китаб усттуликк ккея «книга находится под столом»

 китаб усттулихъ хъая  «книга находится за столом»

китаб устттулариг1 г1ая  «книга находится между стульями»

китаб усттулигь гьая « книга находится перед столом»

В дагестанских языках семантическая структура пространственных конструкций иная: семантическая структура глагола указывает  место, конкретизирует его. Здесь две семантические лексемы (указание на пространственное расположение и уточнение места нахождения: ккея. хъая, гьая, фая, г1ая и т.д.). Данные примеры дают возможность заметить, что в русском языке данное семантическое поле нахождения, бытийности выражается лексической единицей, семантическая структура которой состоит только из одной семы, семы наличия.

Тогда как в дагестанских языках эта сема наличия конкретизируется с помощью формальных показателей. Они называются превербами (в агульском -  кк, г1, хъ, гь ), выражающими и положение описываемого предмета по отношению к другому предмету.

В русском языке тоже есть единицы, указывающие на нахождение предмета в пространстве или относительно другого предмета :

 машина находится в гараже, во дворе, у гаража и т.д.

В русском языке представлено два типа  наличия предметов в пространстве: абастрактно – конкретный, в дагестанских языках – конкретный.